Ребенок, родившийся после смерти старшего брата или сестры, появлятся на свет сразу с большим психологическим багажом, если его родители не успели прожить и проработать горе утраты.
Дети восприимчивы к эмоциям родителей и микроклимату в семье в целом. Эхо непрожитой потери создает напряженную, тревожную, небезопасную атмосферу для нового малыша. Он еще ничего не понимает, но сразу очень много чувствует. Слезы, выражение лица, мимика или ее отстуствие — все это знаки, которые ребенок считывает и понимает что-то про мир, в который попал.
Мне в этом мире безопасно? Мне здесь рады? Меня ждали?
Непрожитое горе может проявляться не только в классическом смысле, но и в чрезмерном “увлечении” новым ребенком. Родители могут слишком сильно оберегать его, опасаясь, что и с ним произойдет что-то страшное. Одновременно с этим они могут эмоционально дистанцироваться, боясь испытать горе потери повторно. Может получиться довольно токсичный микс из функциональной заботы и отстуствия проявлений любви.
Еще один частый эффект — родители проецируют на ребенка личность умершего, иногда даже давая то же самое имя, одевая в его одежду, отдавая в тот же вид спорта, и так далее. Тогда малыш растет в атмосфере постоянного сравнения себя с тем, до кого ему никогда не дотянуться, и проживает не свою жизнь, не понимая, кто он есть на самом деле.
Все это в итоге может привести к повышенной тревожности, депрессии, вине выжившего, пониженной самооценке, перфекционизму и желанию соответствовать ожиданиям или наоборот — тотальному бунту против всего мира.
Как вы можете видеть, это очень сильная и очень ранняя травма, и она не может не влиять на личность человека. Поэтому я считаю важным восстанавливать картину раннего детства человека, расспрашивая, в каких условиях он родился и что предшествовало его появлению на свет в семье.
Дети восприимчивы к эмоциям родителей и микроклимату в семье в целом. Эхо непрожитой потери создает напряженную, тревожную, небезопасную атмосферу для нового малыша. Он еще ничего не понимает, но сразу очень много чувствует. Слезы, выражение лица, мимика или ее отстуствие — все это знаки, которые ребенок считывает и понимает что-то про мир, в который попал.
Мне в этом мире безопасно? Мне здесь рады? Меня ждали?
Непрожитое горе может проявляться не только в классическом смысле, но и в чрезмерном “увлечении” новым ребенком. Родители могут слишком сильно оберегать его, опасаясь, что и с ним произойдет что-то страшное. Одновременно с этим они могут эмоционально дистанцироваться, боясь испытать горе потери повторно. Может получиться довольно токсичный микс из функциональной заботы и отстуствия проявлений любви.
Еще один частый эффект — родители проецируют на ребенка личность умершего, иногда даже давая то же самое имя, одевая в его одежду, отдавая в тот же вид спорта, и так далее. Тогда малыш растет в атмосфере постоянного сравнения себя с тем, до кого ему никогда не дотянуться, и проживает не свою жизнь, не понимая, кто он есть на самом деле.
Все это в итоге может привести к повышенной тревожности, депрессии, вине выжившего, пониженной самооценке, перфекционизму и желанию соответствовать ожиданиям или наоборот — тотальному бунту против всего мира.
Как вы можете видеть, это очень сильная и очень ранняя травма, и она не может не влиять на личность человека. Поэтому я считаю важным восстанавливать картину раннего детства человека, расспрашивая, в каких условиях он родился и что предшествовало его появлению на свет в семье.